Снова я сижу за клавиатурой и морщу лоб, чтобы написать что-нибудь интересное, но в голове уже две недели не возникало, ни одного сюжета. А писать очень хочется, до зуда в одном месте, вернее в двух: в кончиках пальцев. И я старым и испытанным способом начинаю, с уверенностью, что по ходу возникнет интересная тема.
И вот, для начала, вспомнился старый анекдот. Послушайте:
В дореволюционном городе N, на центральной площади уютно и мирно соседствовали три заведения: полицейский участок, синагога и, извините, публичный дом. В каждом из этих зданий шла своя, не похожая друг на друга, жизнь, а иногда – очень похожая. Но вы люди грамотные и все про это знаете.
Площадь была еще местом прогулки передовых жителей города. И, вот, в один из теплых солнечных дней, как раз между первым и вторым зданием, встретились двое: молодой человек еврейской национальности и такая же молодая, но уже старшая проститутка. Русской принадлежности. Абрам и Маша. После традиционных слов приветствия, Абрам вежливо поинтересовался насчет нового пополнения и стоимости услуг.
Маша доверительно рассказала ему про француженку за пятнадцать рублей и негритянку за одиннадцать. Подтянув слюни, Абрам пересчитал свою наличность в количестве десяти рублей.
Сказав ему, что скидок у них нет, Маша предложила удовлетворить потребности Абрама ровно за эти деньги. Мечтательно думая об изысках франко-негритянской любви, Абрам решил свои проблемы с Машей. Впрочем, Маша тоже выполнила дневной план. В общем, все были довольны.
Прошли годы, время подъехало к революции, потом наступил НЭП, плавно перешедший в строительство социализма точно по ленинскому учению и под руководством великого Сталина, а площадь, как место прогулки передовых жителей осталась. Лет, так двадцать пять прошло с момента первой встречи парочки. И, по закону парных чисел, должна была состояться вторая встреча. Что и произошло, в такой же теплый весенний день. На площади, где уютно и мирно соседствовали три знакомых здания: милиция, склад и дворец культуры.
Абрам из кудрявого и жгучего брюнета превратился в мужчину выше средних лет с лысиной размером три четверти головы, с очками. Маша пополнела. О возрасте женщины по принятым правилам приличия я говорить не буду, но все-таки прошло больше двадцати годов.
Однако вышеперечисленные обстоятельства не помешали им тепло поздороваться и взаимно поинтересоваться о личной и общественной жизни каждого.
Маша, вежливо выслушав сетования Абрама на жизнь, обрадовала его следующими словами:
- Удивительный случай произошел со дня нашей последней встречи: я понесла от тебя и родила сына, - и, обернувшись, подозвала к себе юношу, лицом очень похожего на юного отца, но в полтора раза выше и в три - крупнее:
- Сынок, это твой папа.
Сынок повел себя не совсем адекватно обстановке радости встречи с родителем: он схватил папу за грудки и выразил ему претензию:
- Это ты, гад, меня евреем сделал?!
- Я, - пискнул Абрам, - но собравшись духом и поправив лацканы пиджака, произнес в свое оправдание более низким голосом:
- Молодой человек, если бы у меня был тогда еще рубль, то я бы сделал Вас негром.
Кстати, если Вы подумаете, речь идет о межнациональной розни, то, конечно же, ошибетесь. Перечитав еще раз, Вы поймете, что рассказ этот о дружбе народов: русского, еврейского, французского и негритянского. Иногда, правда, за деньги, порой с противоречиями, но всегда – о дружбе.