Зарегистрировано: 330




Помощь  Карта сайта

О чем пишут?

Тропик Рака

Генри Миллер. Тропик Рака ---------------------
---------------------
--------------------- 1934 Эти романы постепенно уступят место дневникам и автобиографиям, которые могут стать пленительными книгами, если только человек знает, как выбрать из того, что он называет своим опытом, то, что ..
Дальше..

Я так вижу!

Луна 5.11.2012

Луна 5.11.2012

SW25012, Nikon d5100, одиночный кадр. Обработка: CameraRaw, деконволюция в AstraImage(PS)


Тексты. Прозариум

Тексты на сайте могут публиковаться как в составе книг, по которым они "разложены", так и по отдельности. Тексты можно публиковать на странице их владельца, в блогах, клубах или рубриках сайта, а так же в виде статей и объявлений. Вы можете публиковать на сайте не только собственные тексты, но и те, которыми хотите поделиться с читателями, соблюдая авторские права их владельцев.
Prozarium CMS | Реклама, сотрудничество | Разработка, продажа сайтов

Для добавления вашего собственного контента, а также для загрузки текстов целиком, загрузки текстов без разбиения на страницы, загрузки книг без разбиения на тексты, для работы с закладками необходима авторизация. Если вы зарегистрированы на сайте, введите свой логин и пароль. Если нет, пожалуйста, пройдите на регистрацию



Опубликовано в:
0





Кто в России насилует женщин?
СВЯТАЯ ГРЕШНИЦА АВГУСТИНА
27.03.2010


http://sin-avgustina.livejournal.com/56214.html
Два дня назад один молодой кавказец пытался меня изнасиловать. Ему почти удалось... ... и не только изнасиловать. Ещё он хотел, чтобы я замолчала. Навсегда, разумеется. Зачем ему свидетель?
Дойти до конца помешала случайность... которой могло и не быть.

Да, я люблю гулять одна по вечерам! И даже по ночам. Да! Пусть это мой вызов патриархально-насильственной стране, в которой я живу, но я люблю гулять одна, с детства! Ещё в 8 лет я поймала кайф от одиноких прогулок. Я так устроена, я такая. Я гуляю одна, меня не изменить.

Попытки изнасилования были и раньше. Но они были "безобидными", что ли... По сравнению с позавчерашним, их можно назвать прямо-таки "деликатными". Я уворачивалась без труда. Вырывалась, сбегала, один раз уговорила отстать, другой сам отстал, увидав свидетелей на горизонте. Я отделывалась испугом, травм не было. Сейчас наоборот. Нет ничего, кроме травм.
И меня нет. Ни меня, ни жизни. Ни чувств, ни мыслей, ни планов. Ничего.
Я - всего лишь сгусток нейтральной физической боли. Результат избиения и ножевых ранений.

Я подхожу к компьютеру ровно на 5 минут, чтобы сделать коротенькую запись, на больше не хватает. Голова начинает кружиться, зрение отказывает, я вынуждена лечь, после чего проваливаюсь в небытие на несколько часов. Видимо, так надо. Психика или организм так восстанавливаются.
Но мне надо писать. В никуда, в виртуальность - пусть. Это моя ниточка возращения в жизнь и в реальность. Это моё лекарство. Мне всё равно, кто прочтёт и что подумает... но мне надо сказать. Высказаться. Чтобы собрать себя в одно целое. Чтобы вернуться к себе из "не-жизни".

К зеркалу подходить боюсь. Вместа лица - бесформенное сине-чёрное месиво. Один глаз долго не открывался, недавно появилась щёлочка. Ура, я вижу! Писать трудно, только двумя пальцами левой руки. Руки и пальцы изрезаны, правая рука почти неподвижная. Но раны уже зашиты, перевязаны, кровь не льётся, а я уже не плачу и не заикаюсь... Я могу говорить, писать, это здорово!

Я шла по улицам как обычно, в 10 вечера. Так я ходила много лет. Ко мне обратился молодой человек и вежливо спросил, как пройти на улицу Рабочую. Ничего не подозревая, стала объяснять, но когда отвернулась, он схватил меня сзади за горло, и приставил к лицу нож. Сказал, что я нужна ненадолго, "чтобы вставить пару раз", и он даже не сделает мне больно, а потом отпустит, но мне надо вести себя тихо и зайти с ним за гаражи. Куда он меня и потянул. Он - невысокого роста, худой, даже щуплый, молодой (около 25).

Попытка переговоров не удалась. .. Он не слушал. Маленький и хрупкий, на поверку оказался сильным. И - техничным! Насиловал явно не в первый раз. Все действия были выверены, а удары отработаны. Он знал, куда бить и что делать. И ему было несложно тащить мои упирающиеся 60 кг в намеченное место. Периодически он меня бил, и руками, и ногами, а ножом полосовал руки. Ещё чаще перекрывал мне дыхание моей же меховой шапкой, и когда я слабеда от недостатка кислорода, волок меня дальше. Часто приставлял нож к лицу и шее, иногда надавливал лезвием со словами "молчи". Повторял, что убьёт, если закричу Я не чувствовала боли. Только что-то липкое и тёплое на лице и руках...

Моей ошибкой было заговорить с ним и усыпить свою бдительнсть, но были вещи, которые я, несмотря ни на что, делала правильно. Я сопротивлялась! До последнего.! Даже когда не хватало дыхания, я продолжала бороться, катаясь с ним по снегу и лужам, брыкаясь и даже пытаясь бить в ответ. Да, он изрезал меня и жестоко избил, но я не согласилась на "его вариант" - молча раздвинуть ноги, подождать, пока он кончит, а потом отпустит. Не отпустил бы! Ему не нужен свидетель, который опознает, я поняла интуитивно. Он бы прирезал.
И ещё - я кричала. Не сразу. Сначала мешал стыд. Но когда поняла, что дело слишком серьёзно, стала кричать на разные лады. За каждый крик я платила новым ударом по голове (в т.ч. и ногой) или новым ударом ножа, куда уж придётся. Но всё-равно кричала как могла.

Были вещи на моей стороне. Время года, много одежды, я люблю одеваться плотно. Он тыкал лезвием повсюду, но шансов проткнуть МОЮ кучу одежды не было никаких. Этот извращенец пытался проткнуть мои спортивные штаны между ног, но и здесь ничего не вышло, МОИ СЛОИ выдержали.
Было скользко. Иногда он падал, я тут же вырывалась и бежала. Он догонял, снова валил на землю, снова бил, но так я увеличивала расстояние до гаражей и отыгрывала время.

Cамое крупное везение было, конечно, в другом. В тот момент, когда я начала ослабевать, и мне осталось немного до потери сознания, из окна соседнего дома раздался крик: "Что у вас случилось?" Недовольный крик, типа "Что шумите?" Но этого оказалось достаточно. Кавказец убежал. Более того, убежал быстро...


Я с трудом поднялась. Стала кричать – «Помогите, выйдите кто-нибудь!» Зачем я кричала? Не знаю. Мне хотелось, чтобы помогли. Я была изрезана во многих местах и потеряла много крови. Ноги ватными, в глазах рябило, по краям вспыхивали белые пятна-искры. Один глаз не открывался вообще. Дышать носом не могла, там хлюпала кровь. Я обошла дом, не переставая звать на помощь. Никто не вышел, даже не выглянул. Не сомневаюсь, многие меня хорошо слышали.

И тогда я побежала домой. Периодически оглядывалась, не гонится ли за мной насильник? Увидав двух мужчин, бросилась к ним, с намерением попросить вызвать милицию, но испугалась, и рванула в обратную сторону. Не стала обращаться к ним. Так подсказали интуиция и опыт.


Это называется второе дыхание, я бежала почти легко, хотя после меня и оставались дорожки крови. У дома попробовала вымыть лицо и руки снегом, но ничего не вышло, кровь продолжала литься, стало больнее. Дома я схватилась за телефон и вызвала 02. Рассказала, что произошло (с заиканием и сквозь рыдания), я описала преступника и ответила на вопросы. Меня заверили, что сейчас приедут. Чтобы не сходить с ума в ожидании, я попробовала остановить кровь, которая лилась сразу из нескольких ран, пережалась платками и полотенцами, а потом сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, и пела про себя русские песни – ждала. Мой кот, увидев меня, выгнул спину и зашипел. А потом спрятался. Не удивляюсь, из зеркала на меня глянуло не моё лицо, а чьё-то страшное, грязное, опухшее и в крови. Милиция приехала через 35 мин, я засекала.



Вопрос о необходимости вызова милиции остаётся у меня без ответа. Потому что с той минуты, как они вошли, началась вторая серия насилия, пусть не физического. И я не берусь ответить, что хуже. Хотя нет – скажу. Наша милиция – худший вид насилия! Началось с того, что даже будучи у меня дома, они не обращали на меня внимания. Кто не верит, клянусь – они почти не смотрели в мою сторону и говорили о чём-то своём. Пять здоровых, откормленных мужиков. Потом один из них заметил – «Так, время идёт, надо что-то делать!» И тогда мне задали полтора вопроса. Сказали, что сейчас со мной поедут «на место преступления». Я заикнулась, что нуждаюсь в медицинской помощи, у меня сильно болит голова, я потеряла много крови, меня били ногами по всему телу, в т.ч. по голове. На что мне ответили «Он же вас не изнасиловал? А потом мы вас отвезём в травмпункт. Нет сил? Так это от испуга». Мою квартиру, залитую кровью, они словно и не видели. Даже стоя в лужах моей крови... Я долго взбиралась в машину, едва ли понимая, куда сесть, мне никто не помог. Мной брезговали. Это пустяки, не правда ли?



На «месте преступления» мы простояли полчаса. Снег давно завалил следы борьбы и мою кровь. Впрочем, их никто не искал. Нашли только мою норковую шапку, отдали мне. Милиционеры постояли, покурили, поговорили о чём-то своём, девичьем. Увидали двух мужчин не русской национальности, задержали их, поспрашивали, отпустили. Я стояла в стороне. Ко мне никто не подходил. Забегая вперёд, отмечу, за всё время общения с милицией никто не сказал мне ни одного доброго слова, хотя бы «держитесь, мы попробуем помочь». Нет, я была пустым местом или неодушевлённым предметом, с которым им приходилось, к их неудовольствию, заниматься. Не хотелось, а приходилось, и этот предмет (т.е. я), вызывал чуть ли не раздражение.

123