Я храпел. Храпел всю свою несознательную и сознательную жизнь. Как только засыпал, то эти неестественные звуки издавал в любом положении тела. Мама рассказывала, что я храпеть начал еще в люльке.
Одно дело, когда ты храпишь индивидуально, в отдельном помещении, но когда вся жизнь проходит в условиях социалистического общежития, то эти ночные рулады доставляют немыслимые неудобства окружающим. А моя жизнь в таком общежитии началась с пятого класса суворовского военного училища. Одновременно и началась и борьба с храпом, которая не принесла никаких результатов. Боролись с ним, храпом, мои друзья-одноклассники. Разными способами. Что только не делали: зажимали нос, подкладывали носки, приделывали биллиардный шар к спине, переворачивали на бок, будили, цокали языком – ничего не помогало. В конце концов, плюнули и старались заснуть еще до моего храпа.
Постепенно я и мой храп выросли, возмужали, стали мощнее и крепче. Я продолжал похрапывать в казарме Военно-морского училища, затем в каюте подводной лодки, в купе поезда, в кресле самолета и в других общественных местах
Все это время я искал способы избавиться от этого недостатка. Но ничего не находилось. Как вариант, стал носить с собой беруши и предлагать окружающим вставлять в нужное место. Помогало, однако, не кардинально: храп продолжал жить своей жизнью.
И вот я узнаю, что если удалить маленький язычок в горле, то храпеть не будешь. Оказывается, этот орган у некоторых людей вместе со всем организмом ночью расслабляется и успешно вибрирует, издавая изящные звуки. Стал активно искать специалиста и нашел его в клинике первого медицинского института.
Целый академик удалил мне лазером этот вибрирующий отросток, и теперь я успешно храплю, но уже без язычка. Видимо, что-то еще вибрирует.