Часть 1. Пятница тринадцатого


Этот день начался, как всегда, с утра и ничего необычного не предвещал. Я даже не знал, что на календаре такое удивительное число. Потому что счет датам стал терять, в связи с преклонным возрастом и непреходящим бездельем. По причине заслуженной пенсии сорокалетнего капитана. В размере ста пятидесяти условных единиц в валюте бывшего вероятного противника.
Завтрак из дежурной яичницы, запитый горячим чаем с кусочком позавчерашнего печенья и закуренный вчерашним бычком, грустно определил мои планы на ближайшие часы. Надо было искать деньги на питание. Варианта было всего два: на паперть или побомбить на своей девяточке, сиротливо стоящей под окном.
Выбрал второй способ, потому как просить милостыню еще не научился. Но какие мои годы?
Машина завелась сразу, бензина было километров на сорок, и я решил в самом начале поработать на топливо. Чтобы затем – на еду и, если повезет, на развлечения. Человек-то я уже холостой. Неуспешность и неудачливость обычно и определяют такое семейное положение. И моя бывшая очень легко сделала выбор между капитаном пехоты и капитаном флота. В пользу, как вы понимаете, последнего.
И вот, я еду, ловя наметанным взглядом зажиточных пассажиров, которых, почему-то совсем не было. Впрочем, не наблюдалось клиентов со средним и низким уровнем жизни. Стрелка уровня топлива вместе с настроением стали клониться к нулю, а направление движения определилось в сторону дома. Мысль при этом была только одна: доехать, чтобы затем еще десять дней сиротливо дожидаться заслуженной пенсии с кипятком, кашки из овса и телевизором.
В общем, еду я. Без всякой надежды на счастливое будущее. Но, все-таки посматриваю по сторонам и, вдруг, замечаю на обочине сухонькую старушку. С таким же грустным взглядом, как у меня. Так мне тогда подумалось. Правая моя рука, неожиданно, перевела ручку передач в нейтральное положение, такая же нога нажала на тормоз. Ровно в том месте, где стояла бабушка
- Мать, - сказал я ей, - Если по пути, то садись, довезу в лучшем виде, за простое человеческое спасибо.
- Благодарю, сынок, - ответила она мне, - Устала я. А ехать мне как раз в ту сторону. За две трамвайные остановки до твоего дома.
- Как это? – вслух удивился я. Взял у нее из рук сумку, положил на заднее сидение. Закрыл за ней дверь. Уселся на свое место. Повернулся к бабушке, чтобы помочь застегнуть ремень и… чуть не сошел с ума. Рядом со мной сидела очаровательная блондика…
Помнится, я ущипнул себя и попытался ущипнуть ее.
- Не стоит, - упредила она меня, отводя в сторону мою руку,- Вот так вы все норовите ухватить женщину. Хорошо, что ты за руку. Некоторые чаще тянутся к другим местам. Мужики!
- Чай, старушку, не стал бы прихватывать? – И старушка-девушка заразительно засмеялась. Звонким девичьим смехом.
- Мы, волшебницы, или, по-европейски, феи, очень любим в пятницу, особенно тринадцатого пошутить. С добрыми людьми – по-доброму, с остальными – иначе. Кстати, совсем не бывает злых и добрых волшебниц. Мы разные, в зависимости от обстоятельств.
Хочешь, расскажу тебе пару историй и моей долгой и многотрудной жизни?
Я онемел, и смог только кивнуть.
- Дело было недавно, в Петербурге. Какой-то, по-вашему, бизнесмен, наживший свое состояние не совсем праведным путем, разорился. Долги его были таковы, что жить ему оставалось максимум два дня. А смерть ожидалась мучительной. Тогда он решил свести счеты с жизнью, бросившись с моста. И дело было тринадцатого числа. Как раз, меня откомандировали в Северную Столицу для осуществления волшебных шуток. У нас, фей, есть такое соревнование: кто лучше это сделает. Прикинулась я пожилой женщиной бомжеватой наружности и очутилась на Дворцовом в момент закидывания неудачником левой ноги за перила моста. Дальше дело было так.
- Молодой человек, что вы делаете, - спросила я у него.
Посмотрев на меня, он грубовато изрек:
- Пошла ты на хер, старая, не мешай.
- Зря вы так, - ответила я ему, - Я старая добрая фея и знаю все ваши проблемы. И могу их решить в один миг.
- Человек в трудные моменты хватается за любую соломинку, - уже обращаясь ко мне, отвлеклась волшебница, - Так и этот негодяй поверил мне.
- Но, есть одно условие, - продолжила она рассказ, - Провести со мной ночь любви.
- Ничто человеческое нам не чуждо, особенно тринадцатого, а парень был хорош. В этом-то деле я понимаю толк, - опять фея отвлеклась на меня.
- Понятно, что самоубийца согласился.
- К утру, когда мы…, то есть я, потешилась, парень потребовал выполнить обещание. На что я, спросив, его возраст и образование, заявила, что верить в старых добрых фей, в двадцать первом веке, по крайней мере, странно. Вот, если бы он не послал бы меня на…, то все могло быть по-другому. Очень он умел был в постели. Мои подружки волшебницы смялись аж, до следующей пятницы тринадцатого. А шутка была признана лучшей за предыдущий период. За целых сто лет.
- Или, такая история, - глаза у феи-девушки плутовато загорелись, а щеки зарделись красивым пунцовым цветом.
- Дело было в Амстердаме, в семнадцатом веке. Вечер тогда был дождливый, впрочем, как и весь день, и старый шарманщик со своей внучкой возвращались домой голодные и усталые. Без заработка. Почти, как ты. И тут на встречу иду я. Здороваюсь, представляюсь, спрашиваю желания. Сначала у девочки. Малышка, конечно, попросила много гульденов, а шарманщик, в силу своего раздражения, послал меня в жопу. Хорошо, что дело было не у вас в России… В общем, я выполнила оба желания. Мои подружки очень смеялись, видя со стороны шарманщика, идущего с торчащей из жопы старой доброй феи. А я еще строила им разные смешные рожицы.
Моя попутчица опять засмеялась своим очаровательным волшебным смехом.
- Да, эта шутка, тогда, заняла второе место.
- Что касается тебя? – обратилась она ко мне…
На этом месте я проснулся от звонка в дверь. Открыв ее, я увидел перед собой эту же очаровательную блондинку и представительного господина очень иностранной наружности.
- Вы, господин, Александр Надеждин? – спросила она у меня.
- Да, - растерянно кивнул я.
- я господин Штейнберг, представитель адвокатской конторы своего же имени уполномочен вести с Вами переговоры об оформлении наследства.
Может быть, Вы пригласите нас войти?...
Сначала я воспринял события, происшедшие со мной в пятницу, как сон, причем, не самый плохой, а приход господина Штейнберга вместе с очаровательной спутницей, как счастливый случай в моей беспробудно тусклой жизни.
Неожиданно, упавшее на мою голову наследство, имело вполне материальное происхождение. О чем через свою переводчицу и поведал иностранный юрист.
Оказывается, меня уже несколько месяцев разыскивали как единственного наследника своего богатого деда. Помнится, отец, еще при жизни рассказывал, что его родитель ушел на фронт и в самом начале войны пропал без вести. Показывал он и его фото и говорил, что я поразительно похож на него. Так вот, дед вовсе не пропал, а был в плену, работая на одну богатую фрау. После победы он удачно закрепился там, но уже в качестве законного супруга. Так и жили они счастливо, наживая добро, которое к смерти дедушки составило ни много, ни мало, а двадцать пять миллионов в европейской валюте. Плюс пара заводов по производству чего-то дефицитного и несколько домов в Германии, Испании и на Лазурном Берегу.
Теперь, дело было за малым: вступить в законные права сорокалетнего миллионера. А для этого… необходимо было выехать в Гамбург и все, надлежащим образом, оформить.
Господин Штейнберг в конце нашей беседы вытащил из портфеля объемистый пакет и, обращаясь ко мне через свою переводчицу, сказал:
- Господин Надеждин, здесь пять тысяч на оформление паспорта, билет в Германию и на жизнь. Через месяц жду Вас в Гамбурге, - и он добавил к пакету свою визитку.
- Перед выездом позвоните, Вас встретят, - на этом он попрощался, а блондинка, как мне показалось, хитро улыбнулась и подмигнула.
Я еще долго сидел и думал о превратностях судьбы: вчера я полунищий военный пенсионер, а сегодня – миллионер. Причем, немецкий.
Но я был по рождению и воспитанию вполне русским человеком, посему душа моя требовала праздника.