Яблочное лето
(маленькая повесть о потерянной любви)

Л.П.


Нежно целуя кожу предплечья,
Глаз твоих черных агат,
Я умираю и воскресаю,
Чувствуя твой аромат…

Ягод упругих - пара малинок,
Что так и просятся в рот,
Тихо застонешь, жарко обнимешь,
Вся ты – и пламень, и лед!

Стоит к тебе лишь слегка прикоснуться,
Ловишь ты руку, смеясь,
Дай мне попробовать ягод чудесных,
Я их не ел, отродясь.

Страстно желая, просишь ты снова,
Чтоб я тебя целовал,
Белые груди, мягкие губы,
Сладкий, пьянящий сандал.

Пряди волос - полноводные реки,
Я в этих водах тону!
В омуте черном, жарком, бездонном,
Быстро иду я ко дну!

Сколько тонул в этом бурном потоке,
Мне уже не сосчитать,
Щедро оставив тебе напоследок,
Все, что хотела ты взять!

И завершая святое безумство,
Стоном и словом мольбы,
Мы умираем и воскресаем,
Слушая голос судьбы.

Я когда-то любил эту женщину. Я и теперь ещё её люблю, хотя с тех пор прошло уже двадцать лет. В том, что мы расстались, был виноват только я один, и я до сих пор не могу себе этого простить.
Было время, когда я потерял её след. Тогда я попросил друзей своей юности помочь мне в розысках, и, вот, спустя долгие годы, с их помощью, я нашёл её!
-Я люблю тебя! – эти слова были первыми из сказанных нами тогда, когда произошло долгожданное телефонное соединение.
Я люблю тебя...
Я люблю...
Я...
...Проживший столько лет впустую, - без тебя, без любви, без счастья.
Каждое утро, просыпаясь, я не видел твоих волос, рассыпанных по подушке, не слышал твоего спокойного дыхания, не ощущал тепла твоего тела.
Всё было другим, и рядом со мной все эти годы была другая женщина.
Когда-то мне показалось, что я люблю её ещё больше, чем тебя, и понадобились долгие годы, прежде, чем я понял, что ошибся.
Поздно что-либо менять. Жизнь прошла мимо нас с тобой, не дав ещё одного шанса.
Нам уже никогда не увидеть друг друга, слишком долгим может оказаться путь назад, да и есть ли он, этот путь?
Ты оставила мне воспоминания.
Воспоминания о том счастливом лете, когда в траву падали яблоки.

***

Раннее утро.
Я сижу на кухне, и, сквозь открытые настежь двери на веранду слушаю, как в саду падают яблоки.
Гуп!
Гуп!
Легкий порыв ветра тронул занавески, качнул почти невесомый абажур, и тотчас вновь послышалось:
Гуп-гуп-гуп!
Солнце, чуть приподнявшись над кронами старых деревьев, режет косым лучом полумрак комнаты.
Скрипнула дверь.
Ты входишь босая, в небрежно накинутом коротком халатике, и первая утренняя сигарета дымится в длинных пальцах твоей руки.
Волосы, собранные в большой золотистый узел, светятся в солнечном луче, и чашка крепчайшего кофе, который ты пьёшь мелкими, неторопливыми глотками, медленно плывёт мимо меня, к столу, на котором стоит пустая бутылка вчерашнего вина.
Сделав ещё один глоток, ты поворачиваешь ко мне лицо.
-Надо что-то делать с этим невыносимым Семёном, - говоришь ты и ставишь чашку на стол, - сегодня утром я снова видела, как он в саду забавлялся с нашей Катькой.
-Ну и что в этом странного? – спрашиваю я и мне, действительно, все равно, где и с кем гуляет Семён.
-Так она же ему дочь! – делаешь ты круглые глаза.
-Инцест? – вяло интересуюсь я.
-В чистом виде! – подтверждаешь ты, и присаживаешься ко мне на колени.
...От тебя вкусно пахнет кофе и яблочным вареньем, которое в большом медном тазу уже стоит на плите.
-Он делает это все чаще и чаще, - продолжаешь ты, и я вижу, что эта проблема тебя заботит всерьёз.
-На месте Семена было бы глупо отказаться от такой потаскушки, как Катька, - размышляю я вслух, - а, в общем, было бы неплохо найти ему другую подружку.
…У тебя на шее прелестный, маленький завиток волос, и я тянусь к нему, стараясь поймать его губами.
Тебе щекотно, и ты, смеясь, отстраняешься и грозишь мне пальцем.
-Тебе все ещё мало? – спрашиваешь ты и смотришь своими серыми смеющимися глазами.
А в это самое время, сидя на соседнем стуле и посматривая на нас наглыми жёлтыми глазами, Семён невозмутимо трёт лапой свою круглую, усатую морду.

...Этот сад давно никто не чистит, и он стоит дикий и заросший травой, как колючие щёки сельского дядьки, не брившегося третью неделю.
Старые яблони ещё плодоносят, и ты каждое утро собираешь их дань.
-Принеси мне из сарая лестницу, - просишь ты, и я покорно выполняю эту просьбу.
Приставив лестницу к толстому и шершавому стволу, ты влезаешь наверх, - туда, где почти горизонтально земле протянула свою руку толстенная яблоневая ветвь.
-Давай-ка, я сам, - прошу я.
-Нет, сегодня я хочу это сделать сама, - отвечаешь ты, легко взбираясь на ветку и основательно устраиваясь на ней.
Тяжёлые, зеленовато-жёлтые антоновки падают в подставленный тобой подол, и через пару минут он уже полон, а ты всё ещё стоишь наверху, задрав подол, и улыбаясь смотришь на меня.
Крохотный беленький треугольник резко выделяется на фоне загорелого тела, и я, задрав голову, ем тебя глазами.
Заметив мой взгляд, ты лукаво смотришь на меня.
-Как ты думаешь, не пора ли нам в парикмахерскую? – спрашиваешь ты меня.
-Сегодня я свожу тебя к одному начинающему парикмахеру, - обещаю я, и, не вытерпев, лезу наверх.
Ты смеёшься и делаешь вид, что тебе страшно. Встав на ветку, я тянусь к твоим губам, и ты подставляешь мне их для поцелуя.
Тем временем собранные в подол яблоки сыплются в густую траву. Вслед за ними скатываемся вниз и мы, а потом тишину сада нарушают лишь твои приглушённые стоны, да жук, ползущий по высокому травяному стеблю с удивлением таращится на двух влюблённых, на время покинувших этот мир.

...Уже жарко, а в траве полным-полно ещё не собранных яблок. Вчера приходила твоя мама.
-Не по-хозяйски это, оставлять яблоки на съедение жукам, - сказала она.
Теперь мы должны «оправдать доверие», - собрать яблоки, сварить варенье и порезать остаток для сушки.
Солнце уже высоко, и единственное наше желание, – поскорее забраться в душевую, которая примостилась в дальнем конце сада.
Вчера мы целый вечер носили воду в огромную бочку, торчащую на её крыше. Теперь там – двести литров нагревшейся за день воды, и я постепенно начинаю смещаться в сторону душа.
Ты бредёшь по траве впереди меня, часто наклоняясь за очередным яблоком. Где-то там, позади нас, остались лежать под той самой яблоней твои трусики, и теперь ты идёшь налегке, поддразнивая меня при каждом наклоне белизной двух сдобных булочек.
Наконец ты замечаешь мой маневр, и, срываясь с места, первой бросаешься к душевой, на ходу сбрасывая с себя пропотевшую под мышками майку.
Я ловлю тебя уже в дверях, и мы, на секунду в них застряв, протискиваемся вовнутрь, продолжая срывать с себя одежду.
-Не спеши, я хочу тебя почувствовать, - просишь ты.
...Уже ничего не видя вокруг, отдавшись лишь одному огромному чувству наслаждения, ты уже не стонешь, а сдавленно кричишь:
-Не останавливайся, только не….