Zaxar Гной. Моральный аспект эфтаназии

Офис одной из московских юридических компаний напоминал в это обеденное время сонное царство. Зной сказывался на работоспособности и подавлял рабочую активность напрочь. Бурчалкин сидел на подоконнике, курил и иногда импозантно постукивал указательным пальцем по сигарете, направленной в проем окна, давая пеплу рассеяться в, казалось, неподвижном от жары воздухе. Гарик Староверов, находясь в тени фикуса, растворял кофейный порошок в чашке с только что закипевшей водой. Инга Николаевна совершала вызывающие манипуляции с единственным в этой комнате вентилятором, который, словно опытный мачо, пронырливо приобнажал потоками прохладного воздуха ее, еще отнюдь не увядшие, прелести. Витя Заремба, тем временем, отстранено штудировал из «Спорт-Экспресса» статистику вчерашнего поединка Спартака с Ростсельмашем. В дальнем углу комнаты, немного уединившись от остальных, сидели Лёня Леваневский и Рома Кац. Последний, с какой-то вовсе не характерной для него экспрессией, вещал Леваневскому недавние факты своей биографии. Было странно наблюдать за их доверительным разговором ибо до настоящего момента коллеги по работе не проявляли к персоне друг друга особой заинтересованности.
- Понимаешь, Лёня, я случайно застал ее в постели своего младшего брата. Да еще и в позе наездницы. Она стонала и извивалась как самка енота. Я благородно дал им закончить, хотя это было ужасно - она вопила на пике своего блаженства, перекрывая ритмы «Deep Forest».
- У тебя железные нервы, Рома. «Дал им закончить», - саркастически процитировал Лёня, пытаясь повторить ту же интонацию, с которой, произнес это Кац.
- Ну да, а что же мне надо было делать. Кричать: «немедленно остановитесь. Прекратите это безобразие»? Нет это было бы глупо и бессмысленно.
- Ладно, что дальше-то было, - с нетерпением переспросил Леонид.
- Когда они соизволили остановиться и посмотреть в мою сторону, Лёня, Гоголь просто отдыхает со своей пресловутой немой сценой.
- О, да ты я смотрю и русских классиков читаешь, Рома. Я то думал в твоей библиотеке сплошные Шолом-Алейхемы и Башевисы-Зингеры.
- Лёня к чему сейчас этот литературный антисемитизм? Тем паче, Гоголь малорос, а следовательно скорее украинский чем российский классик. Проблема-то в другом, Лёня. Закончив свой отвратительный секс, она бросилась на колени и стала целовать мои ступни. Заходясь в истерике она умоляла: "прибей меня, суку, я не достойна тебя".
- Да девушка со спецэффектами. «Прибей меня суку» - это сильно звучит из женских уст.
- Знаешь, Лёня, если быть откровенным, первое желание, посетившее меня в тот омерзительный момент - раскромсать ее череп об угол кровати. Но сразу же как будто что-то остановило меня, какой-то внутренний импульс, я задумался - а в праве ли я совершить этот акт без согласования со Всевышним, даже если жертва меня об этом слезно умоляет.
- Что? Правда? Ты об этом подумал? Прямо какой-то моральный аспект эфтаназии получается.
- И все таки, я подумал, Лёня, что смерть для нее будет наилегчайшим избавлением от позора, и заставил ее жить в презрении, суку. Все очень сложно в жизни, Лёня. Имеем ли мы право решать такие экзистенциальные вопросы самостоятельно?
Неожиданно в разговор вклинилась Инга Николаевна:
- Нет, Роман, не имеете такого права по определению, ни социального, ни духовного, да и субъективного тоже. Интересную теорию по этому поводу, я имею ввиду по причинам предательства (в широком смысле) предлагает Вагин Д.П. – причина предательства, или неожиданного неприятного поведения кроется в чрезмерном возложении надежд на объект нашего внимания. Так что в вашем случае Роман оправданно было бы раскрошить голову себе, а не ей.
- Интересно, а что по этому поводу сказала бы жена Вагина – Вагина – акцентировано ударив на букву «И» в фамилии женщины, вставил Виктор Заремба, заинтересованно переключившийся с футбольных баталий в газетных полях на начинающий выходить за рамки диалога разговор.
После сказанного, Заремба иронично заулыбался, обнажив свои неровные зубы покрытые кофейно-сигаретным налетом. В комнате повисла пауза, нарушенная после нескольких секунд раздумий смехом коллег, а затем и Ингой Николаевной.
- Пошлости здесь не уместны, Виктор Сергеич.
- Да нет же, милая Инга, мне на самом деле интересно, что сказала бы по поводу предательства жена Вагина. Наверняка ее измены и явились базисом для теории мужа о предательстве.
- Друзья, друзья, мы совсем отдаляемся от темы – подключился в разговор Бурчалкин. Речь идет о том, должен был Рома Кац, а точнее вправе ли был он, убить в этот обидный для него момент свою неверную спутницу жизни. И я Вам отвечу, что конечно же вправе. Я бы на его месте убил, не сомневаясь. И сел бы в тюрьму на некоторый срок, а может и не сел бы. Состояние аффекта, понимаете ли. А потом вышел бы и стал бы маниаком. И всех на хуй об угол кровати стал бы мочить. Вот какой я кровожадный, – произнося последние фразы, Бурчалкин агрессивно жестикулировал, начиная выходить из себя.
- Стоп, стоп, стоп Александр Евгеньевичь, успокойтесь и прийдите в себя. Извольте выражаться в присутствии дам цензурно, - одёрнула Бурчалкина Инга Николаевна.
- Инга, хорош, оставь эти свои бабские сюсюкания. Наверняка, слово «хуй» обозначает объект твоего вожделения, давно поди не еблась всласть. Все запрело там у тебя и поросло грибами, небось.
- Да что ты за ахинею несешь, Бурчалкин, причем здесь мои грибы, точнее моя личная жизнь и проблема межполового предательства?
- Ладно Инга не заводись. Это я любя, - попытался снять напряжение Бурчалкин.
- Ребята, остыньте, - вступила в диспут вошедшая уже после начала разговора Нинель Рудольфовна, - я хочу задать тебе Роман один вопрос, насколько я поняла весь сыр-бор из-за измены, а с чего ты взял, что делать этого она не должна была? причины объективные можешь перечислить? а потом причины, толкнувшие или способствующие, э..... процессу. Короче, пойми, туфта это всё. Ничего она тебе не должна, как и ты ей. Всё пряталки, да игрушки... И за эти куколки ты душишь эту, как её, суку... ну ты понял?
- А я и не говорил, что она вообще чего-то должна, и мне в частности. Я, знаете ли, женщинам оставляю право выбора. Если ты со мной то будь со мной и ни с кем другим, понимаете, друзья, но если она, сука, решила изменить - то не так же похабно! Ну выберетесь за город, чтобы я не застал - и ебись-переебись. Так еще и с моим младшим братаном, которому я в школу на завтраки даю и дрочить правильно учил, и в позе наездницы - ну ни падла сраная? – получил наконец-то право слова виновник горячего обсуждения.
- Так сам и виноват - зачем учил! - Инга Николаевна снова взяла нить разговора в свои ухоженные руки с аккуратным художественным маникюром. Скажи, а если бы на тебя заскочила подруга твоего брата-ученика, которому ты на завтраки деньги подгоняешь, ты бы не приподнял правую бровь, подумав "ого" - или сказал бы ей : "ты что! ты подруга моего младшего брата! ну и что что я даю ему на завтраки! ну и что, что учил правильно дрочить! давай хотя бы выйдем загород!" - а она бы да-да, конечно, поехали в лес, пусть никто не увидит наш позор! ОЙ КАКАЯ ЧУШЬ!
- Да Инга, чушь это все - какой лес нафиг. Какая разница ГДЕ трахаться? Главное КАК и с КЕМ!!! – проявляя к Инге Николаевне симпатию и даже навязчивое влечение, вставил Бурчалкин.
- Но все таки я думаю, Рома, тут вопрос в другом, - нравоучительно молвила Инга Николавна. У тебя комплекс (хотя может я ошибаюсь), в твоем сознании мысль: "неужели мой мелкий брат, которому я даю на завтраки и учил дрочить, ебется лучше меня???!!!". И если это действительно так, то свидетелей тому быть не должно! А значит - убить!!!!
- А ты говоришь «цензура», Инга. Какая на хер цензура, когда такие страсти – воодушевлено произнес Бурчалкин.
- Самое интересное, что даже после секса с моей подругой, братишка не почувствовал разницы между мастурбацией и траханьем. Так, что вопрос не стоит так категорически. А сам я спариваюсь качественно, уже поверь мне Ингуша.
- Да все вы так говорите, а когда до дела дойдет, поелозите вялышом неокрепшим пару раз и на боковую, что за мужики пошли.
- Ну это ты напрасно Инга, - снова оживился Бурчалкин.