Эдуард Снежин. Эффект гомункула

Наблюдая за фабулой своих и чужих произведений, обнаружил я интересную особенность.
Писатель творит своих виртуальных героев и распоряжается их судьбой по собственному сценарию. Однако, иногда, происходит странная вещь.
Начав произведение, по своей задумке, автор придумывает героев и ситуации, и всё, пока, идёт по его плану.
Но, вдруг, писатель чувствует, что герои начинают сопротивляться его версии, и опус не продвигается - хоть тресни!
Автор откладывает творение, и когда возвращается к нему вновь, печатает на клаве по наитию, автоматически, вдруг, всё идёт, как по маслу, до самого финала, неожиданно от автора. Но в финале опуса, прочитав его, писатель удивлён: "Да я ли это написал? Не хотел я так".
Так в "Сиреневом тумане" не хотел я совсем, чтобы главный герой, столь настойчиво сопротивлявшийся изменить жене с любимой девушкой, не устоял, в конце концов, перед опытной совратительницей.
В чём же дело?
В том, что неумолимая логика развития реальных событий приводит к такому финалу, который автор вовсе не хотел, но иначе быть не могло по правде жизни. Мне потребовалось ввести в повесть дополнительные сцены общения героя с Полиной, предшествующие неумолимой развязке, чтобы хоть как-то оправдаться перед читателем. Однако, и без них - конец был бы один, иначе автору пришлось бы погрешить против жизненной правды физиологизма.

Вот такого рода развитие событий, вышедшее из-под контроля писателя, я назвал "эффектом гомункула".
Гомункулы, созданные автором, мистически начинают собственную независимую жизнь, и тому лишь остаётся фиксировать её.
Эффект гомункула - не моё изобретение. Со школы помню плач Толстого, не подготовленного к такой развязке: "А Анна то под поезд бросилась!".
Или, например, не сомневаюсь, что по первоначальной задумке Печорин (Лермонтов) не должен был убивать Грушницкого, после того как пуля того оцарапала ему колено. Из бесед Печорина с ..