/Юрий Берг/
05.09.2008
Яблочное лето (маленькая повесть о потерянной любви)
Л.П.
Нежно целуя кожу предплечья, Глаз твоих черных агат, Я умираю и воскресаю, Чувствуя твой аромат…
Ягод упругих - пара малинок, Что так и просятся в рот, Тихо застонешь, жарко обнимешь, Вся ты – и пламень, и лед!
Стоит к тебе лишь слегка прикоснуться, Ловишь ты руку, смеясь, Дай мне попробовать ягод чудесных, Я их не ел, отродясь.
Страстно желая, просишь ты снова, Чтоб я тебя целовал, Белые груди, мягкие губы, Сладкий, пьянящий сандал.
Пряди волос - полноводные реки, Я в этих водах тону! В омуте черном, жарком, бездонном, Быстро иду я ко дну!
Сколько тонул в этом бурном потоке, Мне уже не сосчитать, Щедро оставив тебе напоследок, Все, что хотела ты взять!
И завершая святое безумство, Стоном и словом мольбы, Мы умираем и воскресаем, Слушая голос судьбы.
Я когда-то любил эту женщину. Я и теперь ещё её люблю, хотя с тех пор прошло уже двадцать лет. В том, что мы расстались, был виноват только я один, и я до сих пор не могу себе этого простить. Было время, когда я потерял её след. Тогда я попросил друзей своей юности помочь мне в розысках, и, вот, спустя долгие годы, с их помощью, я нашёл её! -Я люблю тебя! – эти слова были первыми из сказанных нами тогда, когда произошло долгожданное телефонное соединение. Я люблю тебя... Я люблю... Я... ...Проживший столько лет впустую, - без тебя, без любви, без счастья. Каждое утро, просыпаясь, я не видел твоих волос, рассыпанных по подушке, не слышал твоего спокойного дыхания, не ощущал тепла твоего тела. Всё было другим, и рядом со мной все эти годы была другая женщина. Когда-то мне показалось, что я люблю её ещё больше, чем тебя, и понадобились долгие годы, прежде, чем я понял, что ошибся. Поздно что-либо менять. Жизнь прошла мимо нас с тобой, не дав ещё одного шанса. Нам уже никогда не увидеть друг друга, слишком долгим может оказаться путь назад, да и есть ли он, этот путь? Ты оставила мне воспоминания. Воспоминания о том счастливом лете, когда в траву падали яблоки.
***
Раннее утро. Я сижу на кухне, и, сквозь открытые настежь двери на веранду слушаю, как в саду падают яблоки. Гуп! Гуп! Легкий порыв ветра тронул занавески, качнул почти невесомый абажур, и тотчас вновь послышалось: Гуп-гуп-гуп! Солнце, чуть приподнявшись над кронами старых деревьев, режет косым лучом полумрак комнаты. Скрипнула дверь. Ты входишь босая, в небрежно накинутом коротком халатике, и первая утренняя сигарета дымится в длинных пальцах твоей руки. Волосы, собранные в большой золотистый узел, светятся в солнечном луче, и чашка крепчайшего кофе, который ты пьёшь мелкими, неторопливыми глотками, медленно плывёт мимо меня, к столу, на котором стоит пустая бутылка вчерашнего вина. Сделав ещё один глоток, ты поворачиваешь ко мне лицо. -Надо что-то делать с этим невыносимым Семёном, - говоришь ты и ставишь чашку на стол, - сегодня утром я снова видела, как он в саду забавлялся с нашей Катькой. -Ну и что в этом странного? – спрашиваю я и мне, действительно, все равно, где и с кем гуляет Семён. -Так она же ему дочь! – делаешь ты круглые глаза. -Инцест? – вяло интересуюсь я. -В чистом виде! – подтверждаешь ты, и присаживаешься ко мне на колени. ...От тебя вкусно пахнет кофе и яблочным вареньем, которое в большом медном тазу уже стоит на плите. -Он делает это все чаще и чаще, - продолжаешь ты, и я вижу, что эта проблема тебя заботит всерьёз. -На месте Семена было бы глупо отказаться от такой потаскушки, как Катька, - размышляю я вслух, - а, в общем, было бы неплохо найти ему другую подружку. …У тебя на шее прелестный, маленький завиток волос, и я тянусь к нему, стараясь поймать его губами. Тебе щекотно, и ты, смеясь, отстраняешься и грозишь мне пальцем. -Тебе все ещё мало? – спрашиваешь ты и смотришь своими серыми смеющимися глазами. А в это самое время, сидя на соседнем стуле и посматривая на нас наглыми жёлтыми глазами, Семён невозмутимо трёт лапой свою круглую, усатую морду.
...Этот сад давно никто не чистит, и он стоит дикий и заросший травой, как колючие щёки сельского дядьки, не брившегося третью неделю. Старые яблони ещё плодоносят, и ты каждое утро собираешь их дань. -Принеси мне из сарая лестницу, - просишь ты, и я покорно выполняю эту просьбу. Приставив лестницу к толстому и шершавому стволу, ты влезаешь наверх, - туда, где почти горизонтально земле протянула свою руку толстенная яблоневая ветвь. -Давай-ка, я сам, - прошу я. -Нет, сегодня я хочу это сделать сама, - отвечаешь ты, легко взбираясь на ветку и основательно устраиваясь на ней. Тяжёлые, зеленовато-жёлтые антоновки падают в подставленный тобой подол, и через пару минут он уже полон, а ты всё ещё стоишь наверху, задрав подол, и улыбаясь смотришь на меня. Крохотный беленький треугольник резко выделяется на фоне загорелого тела, и я, задрав голову, ем тебя глазами. Заметив мой взгляд, ты лукаво смотришь на меня. -Как ты думаешь, не пора ли нам в парикмахерскую? – спрашиваешь ты меня. -Сегодня я свожу тебя к одному начинающему парикмахеру, - обещаю я, и, не вытерпев, лезу наверх. Ты смеёшься и делаешь вид, что тебе страшно. Встав на ветку, я тянусь к твоим губам, и ты подставляешь мне их для поцелуя. Тем временем собранные в подол яблоки сыплются в густую траву. Вслед за ними скатываемся вниз и мы, а потом тишину сада нарушают лишь твои приглушённые стоны, да жук, ползущий по высокому травяному стеблю с удивлением таращится на двух влюблённых, на время покинувших этот мир.
...Уже жарко, а в траве полным-полно ещё не собранных яблок. Вчера приходила твоя мама. -Не по-хозяйски это, оставлять яблоки на съедение жукам, - сказала она. Теперь мы должны «оправдать доверие», - собрать яблоки, сварить варенье и порезать остаток для сушки. Солнце уже высоко, и единственное наше желание, – поскорее забраться в душевую, которая примостилась в дальнем конце сада. Вчера мы целый вечер носили воду в огромную бочку, торчащую на её крыше. Теперь там – двести литров нагревшейся за день воды, и я постепенно начинаю смещаться в сторону душа. Ты бредёшь по траве впереди меня, часто наклоняясь за очередным яблоком. Где-то там, позади нас, остались лежать под той самой яблоней твои трусики, и теперь ты идёшь налегке, поддразнивая меня при каждом наклоне белизной двух сдобных булочек. Наконец ты замечаешь мой маневр, и, срываясь с места, первой бросаешься к душевой, на ходу сбрасывая с себя пропотевшую под мышками майку. Я ловлю тебя уже в дверях, и мы, на секунду в них застряв, протискиваемся вовнутрь, продолжая срывать с себя одежду. -Не спеши, я хочу тебя почувствовать, - просишь ты. ...Уже ничего не видя вокруг, отдавшись лишь одному огромному чувству наслаждения, ты уже не стонешь, а сдавленно кричишь: -Не останавливайся, только не….
|