Большинство из друзей, с которыми мне приходилось общаться регулярно, частенько проводили время в одном маленьком баре, в который с трудом влезало все поголовье его постоянных посетителей, и называвшемся не иначе, как «ЖПЛ» - Желтая Подводная Лодка. Люди, собиравшиеся там, были объединены тремя страстями. Во-первых, они были не дураки выпить. Во-вторых, никто, из присутствующих там, не выносил попсы, а больше почитали Битлз, Цеппелин и в таком духе.
И, в-третьих, всех объединяло искреннее чувство симпатии к этому неказистому, тесному и, в общем-то, бедному заведению. Именно поэтому, зайдя туда в любое время, я почти всегда мог встретить там кого-либо из своих знакомых, пропустить по одной, разговориться о чем-нибудь и при этом не замечать, как летит время. К вечеру, обычно, собиралась уже довольно внушительная компания. Все пытаются примоститься за одним столом, стоит звон пивной посуды, добрый мат, атмосфера незлобивости и общее нежелание расходиться по домам.

Некоторые из друзей разделяли мою страсть к рыбалке и просто отдыху на природе. Места, окружающие наш городок, во многих случаях, заслуживают самых восторженных отзывов. В то лето я открыл для себя одно из них, особенно поразившее меня своей красотой и великолепием. Оно находилось в полутора часах езды от города, но время, потраченное на поездку, окупалось сторицей бесподобными видами совершенно дикой природы южной Карелии с ее скалами, пляжами и открытым морем. И вот, в один из погожих денечков того августа, решили мы с Лехой Петухатором расслабиться - половить рыбки, а водилась она в тех местах в изобилии, преимущественно крупная. Выехать из города, на этот раз, собрались рано на рассвете, чего обычно никогда не делали.

Нетерпение наше, в предвкушении поездки, нарастало с каждым часом. Так получилось, что в путь мы собрались еще с вечера, а часам к одиннадцати и вовсе были готовы в дорогу. Однако, до рассвета надо было убить время, и мы заехали в любимый бар. Там, как обычно, народу было уже много. Все свои. За стойкой стоял Вова - "Битлз", в доску свой бармен, никогда не торопившийся закрываться по графику. О чем-то оживленно говорили, пили пиво и радовались жизни в лучших традициях заведения.

Времени у нас было более чем достаточно и мы подключились к процессу. Время шло, пиво всасывалось в кровь, мозги размягчались. К двум часам ночи пипл единодушно пришел к мнению перебраться в местный рок-клуб поиграть на гитарах, постучать на барабанах, да и просто сменить обстановку. Собрались быстро. Вся лавка залезла в мой автобус и мы тронулись. Проехать нам предстояло всего несколько кварталов. Проехав два из них, кто-то вспомнил, что в баре остался ящик пива, которое мы собирались уничтожать в клубе. Делать нечего - надо возвращаться.

Я был за рулем в состоянии внушительной нетрезвости и охвачен общей атмосферой необузданного веселья, царившего в машине. Сейчас мне не понятно, почему я принял решение проехать эти два квартала задним ходом, без задних огней, в кромешной тьме не горящих уличных фонарей. Наверное, это была кратчайшая дорога, как тогда казалось. Пути нетрезвого неисповедимы. Я отдавал себе отчет, что ни черта не видно в зеркала и тронулся с места очень осторожно. Проехав метр, машину слегка тряхнуло от несильного удара. Я остановился, соображая, во что это я уперся. Вокруг не видно ни хрена, хоть глаз выколи. Парни, тем временем, высыпали из машины осмотреть препятствие.

Препятствием, к моему глубокому расстройству, явилась новёхонькая Audi A8, каких в городе всего то и было, что две штуки, светящая фарами в мой бампер. Для меня потянулись отвратительные минуты, длиною в вечность каждая, ожидания неизбежной расправы. Я не успел еще осознать до конца всю трагичность ситуации, грозившей мне, если и не вечным рабством, то, как минимум, неприличными расходами на ремонт лимузина, как к моей дверце подошел его хозяин.
Надо ему заметить, он еще только собирался открыть рот для неизбежной в таких случаях приветственной речи, как за его спиной нарисовался мент, «Засада что-ли» – удивился я, с адресованным мне вопросом: «Что случилось?» Пока мой новый русский друг объяснял менту суть заминки на дороге, до меня постепенно начала доходить вся нетрезвость своего положения.

Друзья, тем временем, крутились меж машинами, что-то бурно обсуждая между собой. Хозяин Audi подключился к их беседе, оставив меня наедине со вторым стражем закона. Тот, не долго думая, забрал у меня бумаги и отошедши к остальным, оставил меня одного. Я сидел, не вылезая из-за руля, в ожидании своей участи.
Прошло минуты две, показавшиеся тогда мне долгим часом. Наконец, подбежал Леха Петухатор и, с присущей ему уверенностью в нетрезвом голосе, сообщил, что страшного ничего не случилось. Все просто замечательно! Машина цела и с пэпээсниками он обо всем договорился. А по сему, незачем мне ждать, глаза мозолить, мол, тихой сапой двигай, что есть мочи.

Не долго думая, товарищу поверив, я рванул с места, загасив огни. Мной овладело ощущение азарта бегства и эйфории от безнаказанности случившегося. Повезло же. Через квартал свернул в какой-то двор. Двор был большой, размером напоминавший площадь. И вдруг, со всех сторон, с мигалками и сиренами, наперерез мне несколько машин... Я, попав в их круг, сдаюсь властям, в предвкушении известных радостей.

Дальше просто… Меня вытаскивают из машины, сильно, но недолго бьют человек пять, отбив своими палками все ноги. Перевернув вверх дном в машине все, что можно было, при этом, украв все деньги, раскидав иную мелочь, они решили процедурные вопросы. Вскоре я оставлен ими был, сильно удивившись, что мне была возвращена свобода. Но и без особой радости. Избитый, в свете фар, я собирал разбросанные вещи, чуть не плача от обиды.

Друзей в ту ночь я больше не видал, а днем поехал с Лехой на рыбалку, взяв с собой велосипед – ходить уже не мог. В дороге бурно обсуждали, кто кого вчера не понял. Как и собирался, в край своих грез, жаль не на рассвете. Видно, не судьба. Там волны, сосны, тишина… и время спать…