ПОГЛОТИТЕЛИ

Впервые об Александре Волкове
я услышал в конце 90-х. Знакомый журналист, специализирующийся на экономике, с большим
воодушевлением рассказывал о компании «Минфин», легендарных рейдерах, которые без
административного ресурса, пользуясь исключительно экономическими и правовыми рычагами,
захватывали или защищали от захвата самые разнообразные активы. Собеседник мой особенно
напирал на то, как лихо они создавали проблемы великим мира сего. На рейдерских
сайтах, где кучкуются в основном те, кто занимался этой веселой деятельностью в
девяностых – начале двухтысячных, до сих пор признается первенство «Минфина» – группы
интеллектуалов во главе с Александром Волковым.

Потом, спустя несколько лет, имя Волкова стало часто возникать уже немного в другом
контексте. Во-первых, о нем заговорили как о серьезном и авторитетном аналитике,
«который понимает, как все устроено». А во-вторых, как об авторе концепции «операторов
и оперов». Когда Александр Николаевич Привалов, человек, буквально символизирующий
собой трезвость суждений и рациональность мировосприятия, начал объяснять мне про
«операторов», которые всем управляли, и их конфликт с «операми», которые теперь
всем управляют, поминутно ссылаясь на Волкова, я был сильно озадачен. Чего-чего,
а конспирологии я от Привалова явно не ожидал. Как и от других солидных, тертых
и осведомленных людей, от которых впоследствии доводилось слышать об этих самых
«операх» и «операторах». Эти странности я списывал тогда исключительно на авторитет
Волкова как аналитика.

Чуть позже я познакомился и с самим Волковым. Он всегда был немногословен, а на
расспросы чаще всего отвечал встречными вопросами, которые, впрочем, оказывались
часто полезнее многих ответов. Много лет я хотел подробно расспросить его о том,
что, по его мнению, происходит, с чем мы сегодня имеем дело, ну и, конечно, об «операх
и операторах». Но как-то все не получалось. Возможно, просто время тогда не пришло.

Мы говорим в его офисе где-то в арбатских переулках: две комнаты – это все, что
осталось от той самой легендарной компании «Минфин». Мы говорим долго, точнее, говорит
в основном он, я даже не столько задаю вопросы, сколько пытаюсь думать над его словами.
А он говорит. Медленно, спокойно, без какой-либо ажитации; как бы рассуждает вслух.
Говорит про систему власти, про захваты активов, нехотя – ему уже не так интересны
подробности его давней теории – про «операторов» и «оперов». Я слушаю. И постепенно
в моей голове складывается история захвата (даже точнее – поглощения) огромной страны.
История убедительная, цельная и законченная. А за ней вырисовывается другая, новая
история, которая только начинается и в которой понятны только исходные позиции и
общие контуры обусловленных этими позициями действий.

Впрочем, обо всем по порядку. Наверное, начинать такого рода истории правильно не
с начала, а с точки «здесь и сейчас». Так, как делают в фильмах: показывают какое-то
событие из «здесь и сейчас», а потом появляется титр «пять дней назад», и мы получаем
объяснение того, как герои дошли до такой жизни и ситуации.

Итак. Здесь и сейчас мы имеем бюрократический капитализм, то есть систему, где собственность
управляется и контролируется чиновниками. Впрочем, и это не совсем так. Из картины,
которую рисует Волков и которая совершенно не противоречит всему, что я знаю и вижу,
ясно – «Чиновник не субъект системы. Он не имеет директивных функций. Он не может
самостоятельно ставить и формулировать задачи. Чиновник как объект управления только
получает сигнал и транслирует его». За это ему предоставляется «закрепленный источник
дохода в виде ренты». За каждым чиновничьим креслом («не за человеком, а креслом»),
так или иначе, закреплена рента – возможность получать доходы. То есть брать взятки,
воровать и так далее. И это никакая не коррупция (разъедающая систему ржавчина),
это, наоборот, – структурный элемент системы.

А кто же субъект системы? Кто обладает директивными функциями, кто формулирует и
ставит задачи? Чекисты. И речь не только и даже не столько о действующих сотрудниках
и руководителях ФСБ, а о системе, в которой ключевую роль играют бывшие сотрудники
спецслужбы (как эта система организована и как управляется – чуть позже).

И тут почти нет никакой конспирологии. То есть дело не в тайных правителях, неведомыми
рычагами управляющих страной, – рычаги вполне ведомые. Большая часть финансовых
потоков, большая часть активов прямо контролируется этими самыми чекистами. Волков
называет цифру 60%. И это именно прямой контроль. Остальные 40% (ну, может, 39,2,
например, процента) контролируются ими косвенно, через тех же чиновников, крупных
бизнесменов (которые по сути те же чиновники, только с другой формой ренты). При
желании эта собственность в любой момент может перейти под прямой контроль чекистов.
Но это уже активы, которые проще контролировать через косвенные рычаги – возни много,
а деньги небольшие. Да и чиновникам надо же с чего-то ренту собирать.

Тут, наверное, самое время пустить титры «за пять дней до того» и начать историю
сначала, то есть рассказать о том, как же получилось так, что страна контролируется
чекистами. Впрочем, сначала еще хорошо бы прояснить вопрос о чекистах. Кто они?
Что они такое?

«Вход в чекистские социальные лифты состоит из системы фильтров. Есть первичный
отбор, потом штат действующих сотрудников региональных структур. Когда человек попадает
в эти структуры, у него появляются функции и полномочия, которые он должен выполнять
и реализовывать. Если он справляется, проявляет должные качества – его продвигают
дальше. Он попадает в систему. Начинает работать с конкретными предприятиями уже
под началом старших товарищей. То есть на этом этапе возникает системная иерархия,
параллельная служебной. Тут ключевую роль играют «старшие товарищи» – и это не только
вышестоящие офицеры, а в первую очередь бывшие сотрудники. Через них идут финансовые
потоки, они их курируют и направляют. Они принимают решения и ставят задачи (в рамках
отведенных полномочий и ресурсов). Они, с одной стороны, уже не сотрудники спецслужбы
и не подставляют непосредственно систему, с другой стороны, обладают всеми полномочиями
и возможностями использования штатных сотрудников и структур ФСБ. Ну и дальше –
те, кто выделен по тем или иным качествам и включен в систему, те растут и постепенно
вырастают в «старших товарищей», которые получают уже полномочия и ресурсы для решения
вопросов».

И еще, «очень важно, что данная система исключает буквальное единоначалие на верхнем
уровне. Если в такой системе единственный субъект, принимающий решения, то она становится
слишком зависимой от него и потому крайне неустойчивой. Потому верхний уровень должен
быть распределен по группе или даже группам голов».

70-Е. ОПЕРАТОРЫ

Внешнеторговые операции в СССР осуществлялись через систему внешнеторговых объединений.
Они создавались собственно для осуществления прямых экспортно-импортных операций,
а также для закупок оборудования, в том числе для военного производства. Кроме того,
через эти предприятия аккумулировались на западных счетах средства, необходимые
для решения внешнеполитических задач (помощь рабочим партиям, дружественным режимам,
средства на проведение операций спецслужб, на ту же неофициальную или полулегальную
закупку оборудования). И, естественно, деятельность этих предприятий и аккумулирование
средств происходили в большой степени через оффшоры.

У этих предприятий были две очень важные для нас особенности: во-первых, они, естественно,
работали под непосредственным контролем КГБ. Вот, например, «Совкомфлот» (как говорит
Волков, много лет работавший с различными пароходствами) в момент создания состоял
на 15% из профессионалов и на 85% из чекистов. Наверное, где-то были другие соотношения,
но во всех этих внешнеторговых структурах был подавляющий контроль чекистов». А
во-вторых, все эти объединения были встроены в советскую плановую систему. То есть