Зарегистрировано: 330




Помощь  Карта сайта

О чем пишут?

Использование старой оптики на современных фотокамерах

Цифровые фотоаппараты продолжают падать в цене. Сегодня за скромные деньги можно купить профессиональную камеру 2-3 летней давности. Тем временем, цены на оптику устойчиво растут каждый год. У многих из вас наверняка есть объектив от какого-нибудь старого «Зенита», который можно успешно ..
Дальше..

Я так вижу!

PICT0008.JPG

PICT0008.JPG



Тексты. Прозариум

Тексты на сайте могут публиковаться как в составе книг, по которым они "разложены", так и по отдельности. Тексты можно публиковать на странице их владельца, в блогах, клубах или рубриках сайта, а так же в виде статей и объявлений. Вы можете публиковать на сайте не только собственные тексты, но и те, которыми хотите поделиться с читателями, соблюдая авторские права их владельцев.
Prozarium CMS | Реклама, сотрудничество | Разработка, продажа сайтов

Для добавления вашего собственного контента, а также для загрузки текстов целиком, загрузки текстов без разбиения на страницы, загрузки книг без разбиения на тексты, для работы с закладками необходима авторизация. Если вы зарегистрированы на сайте, введите свой логин и пароль. Если нет, пожалуйста, пройдите на регистрацию



Опубликовано в:
0





Почему шокотерапия в России захлебнулась
Сергей Журавлев
30.08.2011


Переход к рынку в России, в отличие от ее восточноевропейских партнеров по СЭВу, оказался долгим и мучительным. Запущенная в 1992 году экстремальная инфляция длилась как минимум четыре года, спад в экономике -- еще дольше. Причем не только из-за падения инвестиций и военных расходов (хотя эти два фактора обусловили 50-процентный промышленный спад с 1991-го по 1995 год). Упало и то, что, казалось, падать было не должно, -- производство и потребление более или менее качественной еды, на смену которым пришло резко выросшее потребление хлеба и картофеля (см. график 1). Устойчивый экономический рост возобновился лишь в 2000 году, после повторной и неплановой шокотерапии 1998 года.
Почему усилия отца российских реформ Егора Гайдара привели именно к этому и могло ли у кого-нибудь еще получиться иначе? В оригинальном блицкриге блестящая штабная разработка в конце концов уткнулась в российские логистику и климат, непредставимые для умов европейских штабистов и стратегов. Так и рыночный блицкриг пал жертвой не взятых в расчет "логистики" (отсутствия платежно-расчетной системы) и "климата" -- сложившейся десятилетиями инерции поведения советских хозяйствующих субъектов. Понадобилась семилетняя "позиционная война", которая в момент, когда казалось, что все уже потеряно и рыночная экономика в России состояться не сможет, неожиданно привела к победе.
Поверженный монетаризм
Априори план быстрого преодоления дефицита на потребительском рынке путем либерализации цен с последующей их стабилизацией виделся беспроигрышным. Первоначальный скачок цен должен был не только забрать образовавшуюся в предыдущие годы массу избыточных денег, но и заткнуть дыры, из которых продолжали хлестать новые денежные потоки.
В первом "постлиберализационном" периоде, непосредственно примыкавшем к моменту освобождения цен (январь-май 1992 года), проблемы сдерживания роста количества денег в обращении были в центре внимания как правительства, так и Центробанка. Жесткий контроль денежной массы рассматривался (фактически так оно во многом и было) как наиболее важный, а по существу единственный способ недопущения срыва экономики в гиперинфляцию после размораживания цен.
В силу ряда причин (отчасти это были сознательные действия, отчасти -- возникшие стихийно факторы) эта политика была реализована довольно успешно. Темпы прироста количества денег в обращении поначалу удалось удерживать во вполне приемлемых для тогдашних макроэкономических координат рамках -- 9-13% в месяц (правда, это около 200% годовых -- на порядок больше нынешних темпов).
Бюджет, дефицит которого при менее строгом подходе мог бы стать главным фактором накачки денег в экономику, оказался практически сбалансированным (во многом благодаря большому первоначальному скачку цен при либерализации, так что социальные расходы оказались проиндексированными не более чем на треть). По состоянию на январь 1992 года средний размер пенсии составил 3 доллара в месяц. К концу года рубль заметно укрепился, но пенсия выросла лишь до 8 долларов, хотя средняя зарплата за то же время увеличилась с 7 долларов в месяц до вполне "солидных" 39. Кредитная эмиссия Центробанка, хотя и намного превысила таргетированный на первый квартал 1992 года потолок 8%, тоже была довольно умеренной.
Однако жесткость денежно-кредитной политики в этот начальный период была не так уж и важна. Рост цен инспирировался главным образом издержками и имел немонетарную природу. Свою роль, конечно, сыграли новшества в налоговой системе, резко менявшие соотношение оптовых и розничных цен, а кроме того, большинство предприятий постарались восстановить дореформенный уровень реальной зарплаты, перенеся рост номинальных зарплат на цены. Затем инфляция ускорилась из-за ожидания либерализации цен на энергоносители и их фактического повышения с 18 мая 1992 года.
Денежные ограничители в этот период мало влияют и на объемы производства, углубляющийся спад которого практически всецело определялся факторами, лежащими на стороне предложения. Падение спроса и трудности со сбытом в ряде отраслей заставляли предприятия частично работать "на склад", наращивая запасы нераспроданной продукции, что, в общем-то, отвечает их инфляционным ожиданиям.
Результат оказался совсем не тем, на который была надежда. Сдерживание роста денежной массы привело не к стабилизации цен на равновесном уровне, а к разрастанию взаимных неплатежей предприятий, что открыло для производителей практически безграничный источник бесплатного кредита.
Самопальные деньги
Первой причиной тотальных неплатежей стал принцип "утром стулья, вечером деньги", которому продолжали следовать предприятия. Расчеты между советскими производителями велись главным образом на основе платежных требований. Одновременно с отгрузкой продукции (оказанием услуги) поставщик слал в банк указание списать со счета получателя на свой энную сумму денег. В зависимости от того, за что требовалось заплатить, на это иногда мог требоваться акцепт (согласие того, у кого деньги забирают), а иногда и нет (безакцептное списание практиковалось при оплате электричества, воды, транспортных услуг и т. п.).
В советской системе вероятность неплатежа из-за отсутствия денег на расчетном счете плательщика была крайне мала. При затруднениях с ликвидностью Госбанк чуть ли не автоматически производил кредитование предприятий. Исключая, да и то не всегда, разве что случаи, когда деньги исчезали с расчетных счетов по причинам явно криминального, по понятиям тех времен, свойства. Скажем, председатель колхоза построил на эти деньги для своих селян и селянок новую баню взамен развалившейся, чего не было предусмотрено лимитом капитальных вложений, -- за подобную самодеятельность давали лет восемь еще и при Горбачеве.
В любом случае предприятие, у которого возникали проблемы с платежеспособностью по причине обнуления расчетного счета, попадало в так называемую картотеку N 2. Банк налагал на него штрафы, а у руководства отрасли могли возникнуть сомнения в профпригодности дирекции такого предприятия.
Эта система платежей и расчетов, без каких-либо изменений перекочевавшая в рыночную экономику, в которой страна проснулась 1 января 1992 года, была хороша всем, кроме одного. Количество денег в системе почти никак не ограничивает спрос (во всяком случае действие таких ограничений может не проявляться достаточно долго), а значит, и рост цен. В советской экономике этого и не требовалось, там были свои ограничители -- спускаемые сверху цены и лимиты (фонды). Но и в новых условиях рост цен на закупаемую продукцию не очень волновал предприятия, так как они автоматически перекладывали его на цену своей продукции. То же происходило и со ставками по кредиту. И получалось, что их повышение вело скорее к росту инфляции, чем к ее сдерживанию.
Недостаток денег на расчетном счете, если они вовремя не поступали от потребителя, компенсировался такой же задержкой платежа поставщикам. Таким образом, используемый принцип расчетов автоматически генерировал своеобразный коммерческий кредит предприятий друг другу. И он замещал кредит банковский, который с переменным успехом пытались контролировать власти.
Сигналы о завышенности уровня цен и о недостатке спроса могли в итоге прийти только из сферы, на которую этот "коммерческий кредит" не распространялся, -- из розничной торговли. Она рано или поздно должна была бы перестать брать у предприятий слишком дорогую продукцию.
Да и сами предприятия понемногу должны были начать замораживать поставки хроническим неплательщикам. Но проблема была еще и в том, что в условиях высочайших инфляционных ожиданий оказалось довольно выгодным накопление нераспроданных товарных запасов. Под них банки давали кредит, а темпы роста цен позволяли "отбивать" зашкаливающие за 100% ставки по кредитам. Поэтому ограничения спроса, в которые должен был упереться рост цен, проявлялись очень медленно и слабо.
Когда же эти ограничения стали как-то доходить до предприятий, они могли реагировать на них только сокращением выпуска, но отнюдь не ценами.
Расчетная бомба
Второй причиной кризиса неплатежей стал переход в расчетах от межфилиальных оборотов (МФО) к корсчетам.
1234